Сказка Снов Глава 9

[sorinkavglazy]

- Где вы? – спросил Валор.
- Да я и сам толком не знаю… - Айзек и вправду не до конца понимал, где они с Дереком очутились. Вернее «где», было как раз очевидно – они были в самом сердце Ард, в глубокой долине, окружённой рвущимися в небо заснеженными пиками. Но вот, «что» это за место? На этот вопрос ответить было уже не так просто.
- Я не слышал тебя целые сутки, - в голосе Валора было столько обиды и одновременно облегчения, что у Айзека невольно кольнуло где-то под рёбрами.
- Подожди… А что, обычно ты меня слышишь всё время? Я имею в виду, не только во сне? – он не злился и не особенно удивлялся, давно убедившись в том, что способностям его друга бесполезно ставить ограничения. И он принял на веру то, что тот использует свой дар во благо, насколько хватает его совести.
Валор кивнул.
- Ты носишь ключ с собой?
- Да, конечно…
- Он сделан из снов, - произнёс Валор очень быстро. – И ты сделан из снов… - уже медленнее.
Он взглянул на Айзека, и тот вздрогнул. Чем дольше они с Валором были знакомы, тем острее он чувствовал потребность защитить и утешить его. Это странное, едва различимое дуновение всё чаще превращалось в порыв болезненно-физического желания прикоснуться. Все живые люди дышат, все живые люди излучают тепло, но тепло далеко не каждого человеческого тела согревает и притягивает. И не всякое дыхание кажется таким же важным, как ветер, играющий с верхушками сосен, как воздух в твоих собственных лёгких.
- Вас поймали? – спросил Валор.
- Да… Но, похоже совсем не те, кто должен был ловить… Айзек тряхнул головой, пытаясь избавиться от так не кстати нахлынувших чувств.
Он огляделся и вдохнул иллюзорную тишину своего леса. Сегодня там была осень - волшебная, золотая, сияющая багряными всполохами на фоне бездонного синего неба. Воронка сна была широкой – Айзек не видел и не ощущал колебаний её огромных краёв. Пространство иллюзии дышало вместе с ним, вздрагивало в ритме его сердца, иВалор каким-то образом без малейших усилий туда вписывался. Он стоял, прислонившись к бугристому стволу одного из высоких деревьев, и ждал, когда Айзек продолжит.
- Это какие-то фанатики… верующие отшельники что ли… Они живут тут в горах, отрезанные от мира и периодически подбирают заблудившихся путников.
- И они вас не узнали? – спросил Валор с сомнением.
- Нет, - Айзек покачал головой. – Не узнали.
Он улыбнулся и продолжил:
- Видишь ли, чтобы узнать кого-то, нужно его предварительно «знать», а они нас не знают – они не смотрят сны.
- Как это? – сварливо удивился Валор. Он посмотрел на своего друга недоверчиво.
«Неужели я наконец-то произнёс что-то, что оказалось святотатством и для тебя?» - подумал Айзек.
Их с Дереком приволокли в поселение с мешками на головах. Молодой сновидец очнулся только на подходе. Он ничего не видел, зато чувствовал тяжёлую, промозглую сырость, словно их тащили сквозь облако. Но, в конце концов, они всё-таки остались на земле, а не оказались на небе, хотя место, которое предстало их глазам, не напоминало ничего, что Айзек видел наяву или, что куда более удивительно, во сне.
Идеально круглая, словно кратер, оставленный каплей воды в пыли, опоясанная венцом горных пиков, долина представляла собой незабываемое зрелище. Здешние жители называли её «Короной», и юный сновидец хорошо понимал почему – вершины высоких гор, словно складывались в огромный венец среди пушистых белых облаков.
- Здесь красиво, - задумчиво произнёс Айзек, глядя в пространство. – Очень красиво. И воздух, словно пополам с водой…
- Это как же? – реплика Валора прозвучала неожиданно неестественно и жёстко, словно он стремился сделать так, чтобы в его голос не просочились недоверие и обида.
- Я привык, как и ты, - Айзек кивнул, - Что воздух существует отдельно, а вода отдельно. А тамкажется, что одно перетекает в другое, словно кроме воздуха и воды, есть ещё третья, промежуточная стихия…
- Ты имеешь в виду туман?
- Да… Не совсем, но вроде того и…
- А люди, какие там люди? – перебил его Валор, то ли удовлетворившись объяснением, то ли решив не углубляться в область излишне поэтических метафор.
Первым порывом Айзека было отрезать: «Разные», но он понимал, что это не ответ. Как бы ему не хотелось привычно увильнуть от высказывания мнения, в правильности или приемлемости которого он не был уверен, он чувствовал, что сейчас не время и не место, да и собеседник – не тот. Валор не оценит его софистики и не похвалит его за объективность. Он просто хочет узнать правду, такой, какой её знал Айзек.
Обитателей долины они с Дереком по-настоящему смогли разглядеть только тогда, когда их привели в столовую перед вечерней трапезой. Кроме них во время рейда в горах подобрали ещё троих, так что, всего новоприбывших было пятеро, и им выделили отдельный конец длинного стола в углу обширного прямоугольного помещения.
Людей там было немного, и они больше напоминали тени: худые, в одинаковых робах неопределённого, то ли серого, то ли бурого цвета, без всяких отличительных знаков, они скользили между рядами столов и скамей, словно подхваченные какими-то невидимыми потоками. На новичков они не смотрели. Из страха? Или из-за отсутствия всякого интереса? Айзек не знал.
После двух дней, проведённых в горах, до боли хотелось тёплой, свежеприготовленной пищи, но тарелки на столах продолжили оставаться пустыми, даже когда все в зале расселись по своим местам. В воздухе повисло странное, напряжённо-предвкушающее ожидание. Айзек посмотрел на Дерека, но ничего не смог прочесть на его лице, затемнённом облаком жёсткой щетины. Старший сновидец порывисто кивнул и взглянул племяннику в глаза, и тот послушно, хоть и с трудом, заставил себя придать физиономии такое же каменное выражение.
Наконец, в дальнем конце зала началось какое-то неясное шевеление, и все взгляды мгновенно обратились в ту сторону. Никто не вставал со своих мест, но люди, словно стали выше, выпрямив спины. Айзек тоже старательно вытянул шею в направлении, которое гипнотизировало десятки глаз.
Он увидел четверых мужчин: высоких и крепких, с бритыми головами, в робах всё такого же безликого покроя, только чёрных. Через мгновение из-за их мощных спин показался ещё один человек, и по рядам за столами прошелестела волна дружного вздоха облегчения и… обожания? Айзек нахмурился. Он почему-то нутром чуял неприязнь к этой реакции толпы. Да… именно толпы! Ибо люди в зале мгновенно превратились в ведомое общим духом, многозевое чудовище, которого следовало, как минимум, опасаться.
Мужчина был не так высок, как его телохранители – Айзек не сомневался, что именно такова была функция этой облачённой в чёрное четвёрки – однако, он держался с таким достоинством и излучал столько благодушия, что люди кругом начинали дрожать и заикаться, не в силах совладать со своей реакцией на… властелина? Или пророка? На него смотрели с почтением чуть ли не большим чем то, которое вызывал сам лорд Кваерн. Айзека поразило это сравнение – настолько молодой мужчина, который медленно обходил комнату, принимая приветствия и раздавая благословения, был не похож на повелителя Колыбели Ветров. Но лорда Арделли боялись. Перед этим человеком благоговели. Ему поклонялись…
Вдобавок ко всему прочему, он был почти неправдоподобно хорош собой – словно сновидец во сне. В свободном, струящемся одеянии густого цвета запекшейся крови, которое напомнило Айзеку любимый утренний халат его отца, он вышагивал по залу, и чёрные, смоляные кудри скользили по его плечам.
Его взгляд коснулся стола новичков и обжёг юного сновидца, словно кончик раскалённого хлыста. Айзек почувствовал себя голым, незащищённым, уязвимым. И он почему-то знал, что и его дядя тоже ощутил это.
Под лёгкий, почтительный шелест толпы загадочный «пророк» приблизился к ним в сопровождении своей «чёрной четвёрки».
- Моё имя Саюл, - произнёс он журчащим, звонким голосом, в котором, тем не менее, проскальзывали глубокие бархатные нотки. – Всевидящие боги даровали мне честь приветствовать вас среди праведных!
Он слегка наклонил голову.
Айзек, было, хотел встать и поклониться в ответ, как того требовали нормы этикета, но он вовремя почувствовал руку, которая сомкнулась на его запястье под столом.
- Да, мой господин, приветствую, мой господин! – Айзек едва узнал его голос, так хорошо Дерек сымитировал косноязычную интонацию речи простолюдинов.
Полные губы Саюла расплылись в улыбке:
- Я здесь не господин. Я лишь посредник, голос, угодный всемогущим богам.
Дерек кивнул.
- Назови мне своё имя, почтенный, – продолжил Саюл всё тем же звонким голосом. Айзек видел, что взгляды абсолютно всех людей в зале были обращены на них. – И имя твоего сына, - добавил он, кивая на Айзека. Юноша совсем не удивился тому, что небольшое семейное сходство, наконец, сыграло с ними эту шутку, но зато ответ Дерека его поразил – настолько неожиданным и одновременно логичным он оказался:
- Меня зовут Адрин, а это – Брюн. Сынок, поздоровайся с господином Саюлом!
Айзек смешался, но всё-таки сумел выдавить из себя нечто нечленораздельное. Пророк снова благостно улыбнулся. Он похлопал молодого сновидца по плечу и ловким движением поймал подбородок юноши своими длинными холёными пальцами. Глаза у святоши были глубокие, тёмные. Синими колодцами выделялись они среди правильных черт его бледного лица. Айзек невольно сглотнул, и Саюл отпустил его. Затем он обратил своё внимание на остальных новичков, которые робели с другой стороны стола. Ещё через минуту, наконец, подали еду, которая оказалась настолько пресной и отвратительной, что Айзек невольно пожалел о тех крошках чёрствого хлеба и кусочках солонины, что наверняка ещё можно было обнаружить на дне дорожного узелка, который «праведники» у него отобрали.
Всё это Айзек, как мог, пересказал Валору. Тот оказался на удивление благодарным слушателем: он не ни разу не перебил рассказчика, но при этом слушал очень живо и внимательно. Он вскидывал брови и качал головой как раз в нужных местах, так что его друг действительно чувствовал себя услышанным.
- Жаль, что я не могу тебе это показать, - закончил он.
- Это почему же?
- Почему мне жаль, или почему не могу? – Айзек даже опешил. – После одного дня я недостаточно хорошо знаю обстановку, чтобы убедительно нарисовать её во сне…
- А рисовать и не надо, - Валор шагнул ближе и взял его за руку. Айзек вздрогнул, но руки не отнял.
Валор улыбнулся и несколько раз провёл шершавой подушечкой большого пальца по его ладони:
- Расслабься. Закрой глаза и представь это место. Окунись в него…
- Но… - попытался запротестовать Айзек.
Его друг только покачал головой:
- Не нужно воспроизводить в уме детали того, как оно выглядит, - продолжил он невозмутимо. – Просто почувствуй: поверхность стола, вес ложки в своей руке, хлебные крошки под локтем, пол под ногами… Вернись туда.
Айзек не знал, почему он, собственно, его слушается? Это было безумием. Но столько всего стало безумием в последнее время… И Валор – он словно был кораблём, который как-то умудрялся оставаться, если не невредимым, то хотя бы на плаву в этом океане сумасшествия. Возможно, это ему удавалось, потому что он нигде даже и не пытался бросить якорь?
Айзек усилием воли отогнал от себя эти мешавшие сосредоточиться мысли, смежил веки и постарался максимально точно следовать полученным инструкциям.
В зале пахло сыростью. Чуть-чуть, неявно… А вот едой совсем не пахло, что было очень странно для трапезного помещения. И воздух там был влажный и тяжёлый, как и везде в долине. Айзек вспомнил, что его слегка мутило – от волнения и от голода. И он вспомнил, как напрягся Дерек, как только издали заметил Саюла.
Он почувствовал вторую руку Валора у себя на лице. Тот прошептал:
- Хорошо, очень хорошо. А теперь, когда я уберу ладонь – ты откроешь глаза.
Айзек кивнул и пальцы Валора, прикасавшиеся к его коже, легонько вздрогнули и растворились. Воздух кругом изменился. Из прозрачно-прохладного он стал липким, напоенным парами. Айзек распахнул глаза – они с Валором стояли посреди обширного трапезного зала. В окна и пустые дверные проёмы сочились лучи первого солнца.
- Как ты это сделал?
- Я? – насмешливо удивился Валор. – Вообще-то, это сделал ты!
- Но это невозможно, - начал запинаться Айзек. – Я не мог…
Он ошарашено огляделся, потрогал край ближайшего стола – за вычетом ухмыляющейся физиономии его друга, всё, Айзек мог поклясться, в этой комнате было настоящим. Никогда за всю свою жизнь сновидца он не видел иллюзии настолько реалистичной. Он воззрился на Валора.
- Да, это по-настоящему, - кивнул тот. - Этот фокус называется «нырнуть в реальность». У него есть свои плюсы и минусы, но в этот раз сработало просто замечательно. Жаль только, что здесь сейчас никого нет. Я бы посмотрел на этого Саюла и остальных, - Валор обвёл взглядом незнакомое помещение. Айзек обратил внимание, что рассвет не отражался тенями на его коже. Свет словно обволакивал его тело, проходил сквозь него.
Айзек взглянул на собственные руки и обнаружил, что и они тоже не задерживали солнечные лучи.
- Меня всю жизнь учили творить иллюзии, - прошептал он.
- Я знаю… - в голосе Валора не было снисходительности, только участие.
- Словно сновидение – это искусство поражать воображение, удивлять… - Айзек силился найти нужные слова. – Но, на самом деле, сновидение – это искусство удивляться, - произнёс он, наконец.
Валор кивнул, соглашаясь, словно бы говоря: «Можно и так сказать». Айзек улыбнулся. Он сделал шаг в сторону и протянул руку навстречу игривому солнечному зайчику, который весело скакал по гладкой поверхности ближайшего стола.
Но внезапно его пальцы упёрлись в невидимую преграду. Он обернулся и взглянул на Валора, в поисках ухмылки и объяснений, но выражение лица его друга больше напугало его, чем успокоило. Валор был удивлён, нет, даже ошарашен. Он быстро подошёл к тому месту, где стоял Айзек и кончиками пальцев обследовал прозрачную преграду. Она оказалась локтей десять, или около того, в длину, и заканчивалась прямым углом, ещё через десять локтей следовал другой угол, и так ещё дважды – они были заперты в большом стеклянном кубе. Айзек зажмурился и попытался заменить реальность на иллюзию своего леса, но никакого эффекта его усилия не возымели.
«Стражи снов!» - мелькнула у него в голове страшная догадка, но он засомневался раньше, чем панике удалось волной накрыть его разум. Он знал всех стражей гильдии наперечёт – и даже все вместе, объединив усилия, они не смогли бы незаметно подобраться к нему одному. А если добавить в предполагаемый сценарий ещё и Валора с его способностями – нет, это было просто невозможно. Но кто тогда? Времени на поиски ответов не было. Стеклянные стены не стояли на месте – они медленно, но верно сближались, сжимая пространство сна вокруг Айзека и его друга.
Валор несколько раз со всей силы ударил прозрачную поверхность. Его кулаки высекли снопы жёлтых искр, но больше никакого ущерба твёрдой пустоте он причинить не смог. Стены продолжали приближаться, всё сильнее сдавливая пространство внутри.
- Держись за меня! – крикнул Валор.
- Что? – не понял Айзек.
- Хватайся за меня, скорей! Обними меня!
Времени на раздумья не было, и Айзек просто подчинился. Он обхватил Валора руками, и тут же от их тел по кругу побежала мощная взрывная волна. Но первый толчок лишь пошатнул невидимые стены. От второго по ним тонкими паучьими лапками побежали трещины и, наконец, после третьего, самого сильного, удара, окружающая действительность раскололось на части. Широченный пролом в полу мгновенно проглотил Айзека и Валора. Они рухнули в бездонную, наполненную ослепительным свечением пустоту.
***
Яркий свет полудня вовсю валил сквозь высокие окна покоев Великого Магистра Роана, заставляя невесомую обстановку ещё сильнее контрастировать с тяжёлым напряжением, которое царило между его детьми. Их разлад наступил не сразу и не вдруг, но в этот день ему суждено было прорваться на поверхность из-под слоя вежливости и нежелания расставаться с удобной иллюзией благостного покоя. Поведение Лилларда было для его сестры верным знаком того, что, даже если он ещё не готов в этом признаться, пришёл конец его уверенности в том, что завтра не принесёт ничего, с чем нельзя было бы справиться, не сильно утруждая себя.
- Тебе нравится злить людей? - он воззрился на Нэвеллу свысока.
- О, да!
- Но это – опасно! И это – НЕ умно…
- Может быть, - согласилась она. - Но, по-моему, тебе уже пора бы разозлить кого-нибудь и разозлиться самому, не находишь? Как ты очень метко заметил, мне это нравится, потому что я последовательно развила у себя вкус к этому удовольствию! – на сей раз она не собиралась спускать ему его пассивность. - Поверь мне, года ушли на то, чтобы начать смотреть людям в глаза и не смягчать своё мнение и…
- Мнение, которое никому не интересно! – в голос Лилларда просочились визгливые нотки, и Нэвелла поняла, что ей удалось задеть его за живое.
- Это безопасные мнения никому не интересны, братец.
Он отчаянно сопротивлялся, и она не видела ни малейшей возможности убедить его, что бороться нужно не с ней, а против их общих врагов, которых вдруг оказался легион.
Их отец умирал. Медленно, но также верно, как и то Обитаемый Мир обитаем, он терял жизненные силы и всё дальше удалялся в сторону горизонта смерти. Очень скоро он его перешагнёт. Как ни больно было Нэвелле, она не могла позволить себе роскоши не думать об этом и просто быть хорошей девочкой, когда все кругом уж точно только и делали, что готовились к торгам, которые состоятся над телом покойного.
Лиллард во всей этой ситуации предпочитал оставаться «умным», что в переводе с самоуспокоительного на реалистичный означало: «Вести себя с показным достоинством, ничего не делать и почтенно ожидать, куда же кривая вывезет». Замечания Нэвеллы о том, что некая кривая уже вывезла его сына неизвестно куда (Дерека она предпочитала не упоминать), казалось, её брата не трогали. Он твёрдо придерживался своего любимого принципа: «Делай, что должно и будь, что будет».
Нэвелла мысленно соглашалась с этим принципом, но полагала, что в сложившейся ситуации им должно было бороться...
- Ты вечно лезешь, куда не надо! – он жестом рассёк воздух перед её носом: - Вот тут твои бредни. А вот здесь – здравый смысл! И я точно знаю, на какой стороне мне лучше оставаться. Репутация нашей семьи итак достаточно пострадала из-за сумасбродств моего дражайшего шурина!
- М-м… - протянула Нэвелла. – По этому пункту мы, пожалуй, никогда не сойдёмся, но ладно. Я рада, что ты хотя бы признаёшь, что престижу нашей семьи, - она сделала особое ударение на этих словах, - был нанесён ощутимый урон, даже, если мы и не согласны насчёт того, кто именно его нанёс…
- Естественно, я признаю! – Лиллард только что не взорвался, выкрикивая эти слова. – Я также, как и ты, хожу по коридорам Магистериума! И меня, в отличие от тебя, вообще-то занимает, что люди обо мне говорят и думают!
Нэвелла точно знала самый обидный ответ на это, но она слишком сильно любила брата, чтобы его озвучить. Когда Великий Магистр Роан оказался при смерти, обитатели долгие годы подвластной ему Обители как-то очень легко и быстро вспомнили о том, что его сын и предполагаемый наследник - на самом-то деле совсем и не его сын. Нэвелла знала, что Лилларда это мучает, и ещё она знала, что с величайшим удовольствием вцепится в глотку всякому, кто посмеет вслух хоть один звук издать на эту тему. Но, похоже, её намерения не были тайной и ничего, кроме не артикулированных слухов до её ушей не долетало.
Однако и без этого Нэвелла знала весь расклад сил. Как только башня могущества её семьи начала рушиться, кости сразу же упали в единственную возможную комбинацию: старый Джанимайн, который когда-то был соперником её отца на магистерских выборах, теперь вовсю собирал силы для реванша. Было понятно, что никто из его наслёдников не способен сейчас занять пост Великого Магистра, но это не означало, что дряхлый проходимец собирался упускать возможность укрепить позиции своего клана на будущее. Хорошо представляя размер его амбиций, знающие люди полагали, чтокто бы не оказался у власти по результатам нынешнего Конклава Мастеров, он станет «промежуточной фигурой» в длинной позиционной борьбе, если не всех со всеми внутри гильдии, то уж точно – многих со многими.
«Он, или ОНА», - добавляла Нэвелла про себя, памятуя Сильвиру, которая, как и Лиллард, предпочитала держаться строго над схваткой. Но в отличие от его положения, её позиции от такого подхода лишь делались крепче день ото дня.
По правую руку от Джанимайна, совершенно неожиданно для Нэвеллы, которая и не догадывалась, что они – родственники, оказался Паласар – глава Стражей Снов – этой странной и страшной «гильдии-внутри-гильдии». При её отце стражи, как и наблюдатели, не пользовались особым авторитетом, но при слабом Великом Магистре они вполне могли сосредоточить в своих руках порядочно власти. В таком случае гильдию сновидцев, да и весь Обитаемый Мир, ожидали очень тёмные времена. Что может быть хуже, чем власть посредственностей и упрямых слабаков, не настолько крепкая, чтобы позволить себе быть гибкой, но достаточно прочная, чтобы не рухнуть без посторонней помощи? И самое страшное, что именно такой расклад максимально устраивал огромное количество заинтересованных и одновременно обладающих правом голоса сторон.
Все эти мелкие людишки, более всего озабоченные выгодными браками для своих отпрысков - Нэвеллу от них мутило. И более всего её раздражала Карис – жена Паласара. У них было две дочки-погодки: Далия и Дассия. Вместе с Рэй они возглавляли юныйфифанарий, который шумел и мельтешил по залам и переходам Великого Магистериума. Их безмозглые, визгливые, вечно вопящие обезьяны вызывали у Нэвеллы желание научиться стрелять из арбалета по движущимся мишеням. Она представляла, как стрела пробивает обезьяний висок, и как мартышечьи мозги забрызгивают волосы, лицо и красивое платье юной прелестницы, которая держала тварь на цепочке.
Когда они с Карис были в этом возрасте, они дружили. Воображая себя не такими как все, особенными, настоящими, они держались особняком и страшно гордились этим. По крайней мере, Нэвелла гордилась. Однажды её подруге взбрело в голову, что им нужно всё-таки пройти обучение и конечно стать Мастерами. И, разумеется,Нэвелла согласилась, ведь Карис всегда знала лучше. У неё всё выходило легче, проще, чем у дочери Великого Магистра, которая вечно чувствовала себя нелепой и лишней, утопая в сомнениях и обрывках иллюзий. А Карис, даже будучи не такой как все, умудрялась везде оказываться ко двору.
Никогда в жизни Нэвелле ни в чём не хотелось преуспеть так сильно. Чего она тогда не понимала, так это того, что у Карис никогда не хватило бы способностей, чтобы завершить обучение, и что Великий Магистр Роан разрешил им всю эту затею, только потому, что надеялся сделать свою неприкаянную дочь счастливей. Но счастливей она в итоге не стала. Карис предала её - Нэвелла словно удар поддых помнила момент, когда она осознала, что её мгновенно ставшая бывшей лучшая подруга искала не обретения призвания, а выгодную партию. И её внезапное желание учиться странным образом совпало с моментом, когда Дерек в первый раз расстался с Сильвирой. Это предательство откололо последний лишний кусочек от глыбы, из которой боги высекли Нэвеллу. Но самым главным оказалось даже не это... Самым главным оказалось то, что все кругом, включая её отца, считали, что Карис вела себя совершенно нормально, а вот она слишком бурно реагирует на такие простые житейские вещи...
- Отец никогда бы не одобрил твои действия! Ты лезешь в дела, в которых совершенно ничего не смыслишь! - Лиллард принялся вышагивать по комнате, заложив руки за спину.
"Ну, вот - началось: двинул в бой главные силы!" - Нэвелла хмыкнула и вальяжно развалилась в кресле.
- Наш отец много чего хорошего бы не одобрил, и наоборот. И ты это прекрасно знаешь.
- Я устал спорить с тобой!
- А я устала от того, что ты со мной споришь. Чувствуешь - почва для компромисса?!
- Чувствую, как почва уходит у меня из-под ног... - ответил он устало. - И ты мне не помогаешь.
- Ты мне тоже, и что? - он посмотрел на неё, словно на юродивую - он всё ещё ожидал, что хотя бы в их споре она в конце концов пойдёт на попятную. Но она и не подумала даже отвести глаза.
С тех пор, как Нэвелла бросила обучение, брат уже никогда не смотрел на неё как прежде. Но она не могла объяснить причину своих действий. И не только ему. Никому.
А Дерек не спрашивал. И за это она была ему особенно благодарна.
***
- Чтобы ты не мучился догадками, отчего мне так погано - ты ни в чём не виноват. Я просто разругалась с Лиллардом, - нехотя призналась Нэвелла.
- Неужели? - удивился Дерек. - И что же поколебало твоё незыблемое намерение всегда жить с ним душа в душу?
- Всё течёт, всё меняется. Особенно моя жизнь в последнее время.
- В каком смысле?
- Начнём с того, что мой отец умирает… Будем честными – уже почти умер. И мой брат, на которого я всегда худо-бедно могла положиться, - она демонстративно не обратила ни малейшего внимания на его скептический возглас, - внезапно съёжился до размеров мокрицы. Да, и ещё я решила, что люблю тебя, именно тогда, когда ты категорически перестал считаться завидным женихом, - подытожила она. – Везёт мне, правда?
- С мужчинами явно нет, а в остальном, - Дерек хмыкнул и покачал головой. – В остальном, я не знаю, во что всё это выльется. Никто не знает.
- В отхожую яму… Куда же ещё? Туда всё в конечном итоге и выливается, - прокомментировала она рассеянно.
- Ты не спросишь, где мы?
- Есть ли хоть какой-то шанс, что ты мне не расскажешь, если я не спрошу?
- Конечно, нет!
- Тогда валяй.
Дерек улыбнулся, обнял её за плечи и усадил к себе на колени.
- Мы в долине в Ардах. И, судя по всему, оторвались от преследователей. Здешние жители не контактируют с окружающим миром. Но это не значит, что они нас не сдадут с потрохами, если что. Даром, что божьи люди...
Нэвелла присвистнула.
- И каких богов они почитают?
- Бога. В единственном числе.
- Единобожники? Демоны их разбери! Эти хуже всего.
Он усмехнулся и кивнул в знак согласия. Ему отчаянно не нравился Саюл, не нравилась сама обстановка в долине, где в воздухе, напоенном тяжёлыми гнилыми испарениями, витало изрядное количество лицемерия. Нет, он верил тому, что молодой пророк сам верил в то, что является гласом божьим. И искренность подавляющего большинства так называемых праведников не вызывала у Дерека сомнений. Но годы принадлежности к могущественной и разветвлённой организации, какой являлась гильдия сновидцев, приучили его искать иерархию в любом человеческом коллективе.
В этой долине над молодым пророком не стоял никто, но очень быстро выяснилось, что кое-кто стоит за его спиной. Первой и последней инстанцией в общине по-настоящему являлась мать Саюла. Высокая, дородная женщина по имени Исингира заправляла хозяйственными делами и распоряжалась последователями сына с уверенностью и авторитетом достойными заправского военачальника.
Ещё Дерек обратил внимание на то, что хотя еда, которую подавали в трапезной, и была отвратительной, она явно не могла быть целиком местного происхождения. Ведение сельского хозяйства в высокогорной долине, даже и обогреваемой теплом горячих источников - дело затруднительное. И чтобы прокормить несколько сотен человек - судить точнее о численности общины сновидец пока не мог - нужны были поставки извне. И кроме продовольствия людям требуется одежда, бумага или пергамент для записей, чернила, которыми эти записи делаются, кое-какая незаменимая металлическая утварь, в конце концов. Кузницы в долине Дерек не увидел, как и ткацкой мастерской. Нет, здесь занимались чем-то другим. И результат этих занятий пользовался спросом во внешнем мире...
Всё это он и рассказал Нэвелле.
- Интересно... - произнесла она задумчиво, когда он, наконец, замолчал. - Тёплая, влажная долина в горах, изолированная от окружающего мира... Грибов ты там не видел?
- Чего я не видел? - Дерек явно опешил.
- Грибов, вернее - грибных полей. Они должны быть словно ковры бирюзовых и оранжевых цветов, покрывающие склоны гор, поросшие мхом, - она вскочила с его коленей и, взмахнув рукой нарисовала в воздухе картину. Получилось красиво, но не очень похоже. Воображение Нэвеллы приукрасило и упростило действительность. Дерек поморщился. Он поднялся, и, прищурив один глаз, мысленно подкоректировал её изображение.
- Вот так,- произнёс он. - Здесь оно выглядит примерно вот так.
Нэвелла издала победный клич и повисла у него на шее.
- Ты - умничка, милый, - влажно зашептала она ему в шею где-то за ухом. - Ты нашёл Долину Тайн.
- Да? И что же это за тайны? - он отчаянно старался, чтобы его реплика прозвучала сварливо-равнодушно, но её энтузиазм мешал оставаться объективным и невпечатлённым - так искренне она реагировала.
- Я думала такой поклонник грибов, как ты, должен знать! - в её голосе плясали нотки весёлого озорства.
До Дерека постепенно доходило, что она имеет в виду грибы, из которых делали густой, почти чёрный состав, являвшийся основой всех сонных снадобий - как тех, от которых иллюзии становились ярче и объёмнее, так и тех, которые погружали спящих в полную темноту. Никаких тайн в этом, впрочем, не было - просто немного аптекарского мастерства. Дерек гордился тем, что никогда не пользовался зельями, чтобы подстегнуть свои способности, но он знал, что многие сновидцы, даже из числа Мастеров совсем не брезговали прибегать к их помощи.
И он всегда считал, что легендарная "Долина Тайн" - это далеко не одно какое-то место в Ардах, хотя, оказавшись внутри Короны, он не мог не осознать её уникальность. Вполне возможно, что сочетание местоположения и климата, необходимое, чтобы выращивать эти грибы, и было неповторимым. И их продажа вполне могла обеспечить жизнедеятельность общины "праведников".
- А как там наше конопатое недоразумение? - спросила его Нэвелла.
- Айзек-то? Отправился на свидание, - хмыкнул Дерек. - Он теперь готовится ко сну, как юная девушка к первым в жизни танцам, - пояснил он в ответ на её удивлённый взгляд.
- То есть, этот парень - этот Валор, он будет сегодня там с ним?
- Думаю, да.
- Значит мы, наконец, сможем его выследить! - её глаза азартно заблестели.
- Каким образом? - Дерек положил руки ей на плечи и улыбнулся. - К тому же, моя цель - найти этого человека в реальном мире, чем мне поможет, если я увижу его иллюзорный образ во сне?
- Если увидишь его лицо во сне, сможешь потом узнать его наяву. Но для этого придётся нырнуть в реальность.
- Нырнуть в реальность? Что значит «нырнуть в реальность»? – проворчал он.
Нэвелла фыркнула:
- Ты, как старый дед! А «нырнуть в реальность» - это был один из любимых фокусов моей матушки. Собственно, думаю никому больше это и придти в голову не могло.
- Почему это? – Дерек всю жизнь ненавидел это снисходительное благоговение, с которым открытия и достижения других сновидцев сравнивали с трюками Марески.
- Потому что это слишком просто! – задорно ответила Нэвелла. – Понимаешь, дорогой мой, ты весь соткан из привычек. Они поддерживают, укрепляют тебя. Знаешь, как моя мать называла свод правил цеха сновидцев?
- Как?
- Она называла его тюрьмой, темницей, клеткой для разума, способного видеть и творить сны… Эта тюрьма – и есть твоя крепость.
- Поясни, – бросил Дерек холодно. Он всё ещё чувствовал, как внутри него медленно поднимается волна протеста и отторжения.
- Ну, например, скажи мне – как я сейчас выгляжу?
- Хорошо, - ответил он, оглядев её с ног до головы. – Даже прекрасно…
- О, благодарю! Но я не об этом! Опиши меня.
- Ты… - замялся Дерек. – … это ты!
- Ладно, - Нэвелла усмехнулась и нарочито кокетливым движением руки откинула волосы назад.
– Я одета?
- Естественно!
- И во что я одета?
- Эм – м… Штаны и… рубаха, - неожиданно для самого себя, Дерек замялся. Одежда Нэвеллы была такая знакомая и привычная, но что-то с ней явно было не так.
- Ты знаешь, что я принципиально не создаю во сне иллюзии внешнего вида. Я всегда остаюсь собой, - она не спрашивала – она утверждала и, конечно, он знал об этом… Очень мало кто из сновидцев избегал искушения нацепить во сне какую-нибудь экзотическую личину, и уж точно никто, кроме Нэвеллы, не делал правила из постоянного отказа от этой разновидности иллюзий.
- Значит, я должна быть одета в то, в чём я сплю, так?
- Предположим… - он чувствовал, что подбирается всё ближе и ближе к подвоху.
Нэвелла усмехнулась и вскинула левую бровь:
- Так вот, милый мой, я сплю голая! И одета я сейчас исключительно в то, во что твои стыдливые глаза меня по привычке нарядили!
Она приблизилась к нему вплотную. Нэвелла с растрёпанными волосами, в рубахе и штанах. Она смотрела ему прямо в глаза, и он не мог отделаться от видения её обнажённого тела между простынями. Не сказать, чтобы ему в первый раз приходили в голову подобные мысли насчёт неё, но этот раз был особенным потому, что она его на них почти поймала. Нэвелла умела забросить удочку, и он частенько попадался на крючок. Сейчас он сделал это с удовольствием.
***
Дерек мгновенно пришёл в себя, словно его лицоокунули в ледяную воду.
- Они здесь. Оба. Я чувствую. Уходи немедленно! - произнёс он, пропихивая ладонь между своим плечом и щекой Нэвеллы. Она поморщилась, но веки не разомкнула.
- Ещё чего.
- Послушай, трое сновидцев сразу в одном месте - это плохо... Что уж говорить про четверых.
- Да, - согласилась она и тут же возразила: - Но это не пространство сна. Это - реальность, с которой ты не очень-то умеешь обращаться.
- Возможно. Но это не значит, что я соглашусь рисковать тобой. Нам по-прежнему неизвестно на что способен этот Валор, кем бы он на самом деле ни был. Мне понадобится свобода манёвра. И я не смогу беспокоиться о тебе. Так что, ты уходишь, либо мы уходим вместе - выбирай, - Дерек знал, что обижает её, но был твёрдо убеждён в своей правоте.
Он вскочил на ноги, чтобы помочь ей подняться с земли, но Нэвелла лишь раздражённо оттолкнула протянутую руку.
- Несмотря ни на что, мы всё-таки спим. Забыл? Твои мускулы здесь –меньше, чем просто мясо!
Она попыталась натянуть штаны и рубаху на обнажённое тело, но ткань обуглилась, задымилась и истлела, не успев, как следует, прикоснуться к её коже.
- Ты можешь подождать меня у точки входа...
- Ты решил вбить сразу все гвозди в свой гроб, да? - тон её голоса напомнил ему о песчаных бурях, которые иногда творила Машну-Мишна.
Он хотел приблизиться, обнять её, но Нэвелла окружила себя прозрачной, стеклянной оболочкой, через которую было не пробиться, и он решил не настаивать. Затем она исчезла, но куски её кокона остались лежать на земле, стремительно ветшая под порывами несуществующего ветра. Дерек собрал эти огромные пластины горного хрусталя, они громоздились перед ним, словно доспехи, его броня...
Которую эти дети раскололи изнутри, словно новорожденные птенцы скорлупу - с трудом и бесконечной уверенностью в успехе. Дерек никогда в жизни не видел такой бешеной, пульсирующей, бьющейся силы. Они рухнули в свет все вместе: Айзек и Валор, сплетённые в клубок тел и он, увлекаемый их инерцией. У ослепительной, слепящей пустоты не было ни стен, ни структуры, ни памяти. Это было словно сон Вселенной, который, говорят, не дано увидеть никому.
Сновидец чувствовал жар внутри и снаружи, чувствовал, как свет проникает сквозь поры его кожи. Это было мучительно больно - как дышать горячим битым стеклом. Он знал, что долго не продержится, но другого шанса ему, скорее всего,уже не представится. Нужно было любой ценой приблизиться вплотную и взглянуть этому Валору в лицо. И тогда он узнает его наяву. Дерек не очень понимал как, но у него не было оснований сомневаться в словах Нэвеллы.
Свет стремился выжечь ему глаза, пробиваясь сквозь веки. Сновидец с огромным усилием заставил себя приподнять их и стерпеть сокрушительную боль. Нужно было поддаться, до известного предела принять реальность этого сна - только так можно стать его частью и начать оперировать внутри чужой иллюзии. Пустыми, обугленными глазницами он здесь сможет разглядеть куда больше.
- Отпусти его! - вопль Айзека пронзил пространство света.
"Это он мне?" - подумал Дерек с сомнением, барахтаясь в ослепительной пустоте. Кто-то сжал его плечо железной хваткой, потом другие пять пальцев сомкнулись на его горле.
Руки были маленькие - детские, но сильные и цепкие. Послышалась возня, шипение, серия полувсхлипов-полувскриков, затем тишина. Руки исчезли, и на мгновение ему вообще показалось, что про него забыли, и он парит в пустоте в полном одиночестве. Вдруг его отбросило назад и после нескольких секунд стремительного свободного падения пригвоздило к ровной поверхности. Яркий свет погас, вернее - потускнел, словно издававшее его солнце устало моргнуло и решило больше не гореть так неистово.
Дерек открыл пустые глазницы и огляделся - он лежал на траве, широко раскинув руки и не в силах пошевелить ничем кроме головы. Небо и земля поменялись местами. Внизу под ним простиралась безоблачная бездна, на дне которой, словно клубни в котле, бурлили три ярких разноцветных солнца и две меньшие по размеру и более бледных луны. И он точно был здесь не один. Отчётливо ощущалось присутствие Айзека и ещё одногосновидца. За ними обоими тянулись странные тени из силы. И эти тени обладали собственной волей, словно маленькие тёмные близнецы Айзека и Валора. Дерек знал, что те детские руки принадлежали одной из этих сущностей, но что они такое, он понять не мог. И это пугало.
Они все должны были быть в пространстве сна этого парня... Или в том общем пространстве, которое они создавали вместе с Айзеком, хотя Дерек никогда не видел, чтобы иллюзия, выстроенная парой сновидцев, выходила настолько однородной - ни одной шероховатости или несоответствия, ни одного шва. Уровень гармонии и взаимной синхронности этих двоих выходил далеко за пределы того, чему учили и против чего предостерегали наставники в Великом Магистериуме.
Откуда-то смутно потянуло закономерным приближением кошмара. Дерек даже испытал облегчение от мысли, что хоть что-то в этом сне было нормально, даже если это было нечто страшное. И словно гроза над бескрайней сочно-зелёной степью сконцентрировалось облако пыли.
"Почти такое же, как то, из которого тогда в сон смерти ворвались всадники..." - машинально отметил сновидец.
Он не ошибся: через несколько мгновений облако рассыпалось на отдельные силуэты. Это были всадники, вернее всадницы, которые неслись в атаку во весь опор: воительницы-амазонки с выжженной правой грудью, русалки с рыбьими хвостами, перекинутыми через дамские сёдла, прекрасные женщины и девушки на рэгланах и длинноногих скакунах… С другой стороны поля их ждала бесконечная цепочка безликих одинаковых воиновв свободных одеждах людей пустыни. И тех и других фантомов Дерек узнал.
Его путы лопнули и исчезли вместе со свежей травой, к которой он был ими прикован.Но мир продолжал оставаться перевёрнутым, и ему потребовались определённые усилия, чтобы сфокусироваться и оценить обстановку. Он не мог найти Айзека, но зато мог поклясться, что загадочный предводитель войска фантомов, что вытянулось от горизонта до горизонта – это тот, кто ему нужен. Армия шлюх и амазонок Нэвеллы острым клином врезалась в ряды противника. Дерек усмехнулся и подумал о том, что сражаться на их стороне – честь для него.Это была потрясающая, невероятная по красоте битва иллюзий. Фантомы сталкивались и рассыпались, пунцовые капли крови летали среди схватки, словно искры. Куски отсечённой, ещё тёплой плоти падали наземь и лошадиные копыта тут же затаптывали их.
Сновидец скользил между крупами лошадей и уворачивался от когтей рэгланов. Его ноги вязли в холодной грязи и проваливались в ямы. Чем ближе он подбирался к тому месту, где находился Валор, тем больше ему делалось не по себе. Со всех сторон потянуло гарью, словно битва была окружена кольцом пожарищ. Едкий запах дыма ещё больше затруднял поиски, но Дерек был неумолим. Кровь стучала у него в висках и мешала думать, пока вязкое, шевелящееся поле боя падало в бурлящее небо.
Он шёл наощупь, не обращая внимания на мельтешащих фантомов. Он искал источник силы, породивший их. Нэвелла и её армия остались далеко позади, по правую руку от него промелькнул Айзек, и вот он приблизился к центру воронки сна. Валор восседал на молочно-белом рэглане с человеческой головой прекрасной златовласой женщины. Словно ожившая фигура на носу корабля она шипела и скалилась на подошедшего сновидца, который мгновенно вновь почувствовал детские руки на своём горле. Но он заставил себя не отвлекаться на неё. Всё его внимание принадлежало её всаднику, который визуально ничем не отличался от окружающих фантомов, но в его груди билось настоящее живое сердце.
Дерек взглянул в багряные, словно ворох осенних листьев, небеса у себя над головой и позволил своему телу оторваться от земли и медленно упасть в них. Поравнявшись с парившим на рэглане сновидцем, он метнулся вперёд и схватился за шарф, которым тот закрывал себе лицо. Где-то вдалеке закричал Айзек. Шарф съехал, обнажил лицо Валора, и выжженные глазницы Дерека упёрлись с такие же пустые провалы. С гримасой невероятной боли юноша со всей силы ударил старшего сновидца кулаком в грудь. Дерека отбросило назад, словно тряпичную куклу. За один миг мимо пронеслись огни битвы, границы воронки иллюзии, пурпурные тени его грибного леса, и он проснулся.
Айзек сидел на краю его койки и колотил его кулаком в грудь. Дерек схватил его руки, поймал племянника поперёк туловища и с огромным трудом пересилил его. На парня было страшно смотреть: сжатые кулаки, всклоченные волосы, перекошенное лицо. Охваченный яростью мужчина соединился в нём с впавшим в истерику ребёнком.
- Успокойся! – отрезал Дерек. Остальные постояльцы полупустого барака спали без задних ног и не обращали на них ни малейшего внимания, об этом он позаботился, но за всех обитателей Долины он поручиться не мог.
- Он не вернётся, – произнёс Айзек уверенно и затих. – Я больше его не увижу…
- Почему ты так думаешь? – Дерек отпустил его поникшие плечи, потёр ушибленные рёбра и поморщился.
- Ты понятия не имеешь, насколько в нём силён инстинкт самосохранения... Я не знаю, что там такого с ним делали в жизни, но он патологически осторожен и всегда готов защищаться.
- В таком случае, как ты мог оставить там свою тётю? Вдруг этот Валор с ней что-нибудь сделает? - Дерек почувствовал вкрадчивый холодок опасения за судьбу Нэвеллы.
- Да всё с ней будет в порядке! – Айзек отмахнулся от его беспокойства, словно от надоедливой мухи.
«Хочешь сказать, что я её недооцениваю?» - старший сновидец усмехнулся. И после всего того, что случилось в эту ночь, он понимал, что у Айзека было полное право это сказать.

@темы: Глава 9, фэнтези, ориджинал, Сказка Снов